Закон Снайпера - Страница 38

Две секунды…

Одна…

Внезапно я осознал, что не стою на месте, а с неслабой скоростью по прямой бегу навстречу своей смерти, игнорируя ящики, покрышки и другие возможные укрытия.

Не самое лучшее решение!

Сознание готово уже было вмешаться со своими коррективами, продиктованными элементарным инстинктом самосохранения, но не успело.

Потому, что тело не снижая скорости вдруг метнуло залитый уже начавшим слегка пованивать жиром железный штырь на манер городошной биты.

Плита наконец поднялась…

Я уже видел лицо Секача, расплывающееся в довольной улыбке — надо же, не придется выискивать жертву под каждым ящиком, сама под пулю бежит — уже видел, как доворачивается ствол автомата, видел невидимую линию выстрела, которая видна каждой жертве перед тем, как эта линия совместится с точкой на ее теле…

А еще я видел, как, вращаясь в воздухе заточенная арматурина просвистела над полом ангара и с хорошо слышным хрустом долбанула Секача под коленную чашечку.

Линия выстрела дернулась и жестко уперлась в засохшее пятно на полу. Секач упал на одно колено и на мгновение потерял меня из виду.

Но лишь на мгновение…

Желтые зубы командира звена Охотников до крови прокусили губу, отвлекая мозг свежей болью от боли в колене. Обычно такой способ не только помогает сосредоточиться, но и многократно усиливает ярость. Вкус крови — самый лучший стимулятор бойца.

Лицо Секача приняло звериное выражение. Ствол «Вала» дернулся в мою сторону…

Но я уже, оттолкнувшись ногами, летел над ареной, до хруста в суставах вытягивая вперед руки с зажатой в них рукоятью пистолета, словно пытаясь еще хоть немного сократить дистанцию между срезом ствола и лбом Секача до рекомендуемых производителями «Макарова» пятидесяти метров прицельной дальности.

Мы выстрелили почти одновременно.

Почти…

Людям свойственно вкладывать в это слово некий смысл, означающий когда секунду, когда две, а когда и годы, а то и десятилетия. В схватке, подобной нашей, «почти» — это даже не доли секунды. Это метры, которые пуля и тот, в кого она выпущена, преодолевает за эти доли.

Секач был неплохим стрелком и наверняка умел бить влет что птицу, что парящего в воздухе полтергейста. Но человек умеет летать плохо и недалеко. Поэтому когда я грохнулся грудью и животом на бетон, пули прошли у меня над головой, вспоров воздух в том месте, где я был мгновение назад.

А мне было проще. Я стрелял хоть и в полете, но по неподвижной мишени.

Очередь, выпущенная из «Вала» простучала стену ангара и вспорола балкон второго этажа. Уже умирая, Секач все еще пытался убить меня, из последних сил нажимая на спусковой крючок. Но семь девятиграммовых свинцовых цилиндриков, прошедших сквозь череп, не способствуют точности прицела. Кто-то там, наверху, сдавленно вскрикнул — пули, предназначенные мне, достались кому-то другому. Что ж, у каждого своя судьба. Сегодня мне повезло больше чем некоторым членам группировки «Свобода»…

Я поднялся с пола, нажав на затворную задержку, отпустил затвор пистолета, засунул «Макаров» за пояс, после чего, не спеша отряхнув куртку и штаны, скрестил руки на груди и принялся спокойно наблюдать за охранниками противоположного выхода на арену. Парни недоуменно переводили взгляд с меня на развороченный череп Секача и обратно. Наконец один из них, с шевелюрой рыжей, словно древесная мочалка из одноименного леса, выдал глубокомысленное:

— Ну, ни хрена себе! Я чо то ничо не понял. Это как это он?

— А хрен ли тут понимать, — отозвался второй охранник, закидывая свой пулемет на плечо. — Концерт окончен, зови духов, пусть жмура оприходуют пока он в зомби не превратился.

— Чо ему в зомби превращаться, здесь же не Кордон, — недовольно проворчал рыжий. — Тока я все равно не понял как этот сталкер Секача завалил. Тока что тама был — и уже здеся. Метнулся как кровосос в натуре.

— «Тама, здеся». Деревня, — сплюнул его собеседник. — Не хрен было со Снайпером связываться. Поди неспроста «Долг» за его голову пять тыщ назначил.

— Пять тыщ? — восхитился рыжий. — Во, блин, наш человек! Столько же, сколь за Чехова. Хрена себе! Получается, пришлый сталкер ровня нашему батьке!

— Слушай, я те чего сказал, Лис? Не беси меня, «ровня батьке». Давай мухой за духами!

— А чо за ними мухой? Вон они сами тащатся. Эй, слоняры, шевелите поршнями…

Беседу охранников мой мозг воспринимал постольку поскольку. Сейчас сознание было занято по прямому назначению — переваривало поступившую информацию. Происшедшее надо было осознать до конца. Что было непросто. До сего момента происходившее со мной воспринималось как бы само собой разумеющееся. Есть цель — найти Директора и по-возможности выяснить, кто я есть и зачем пришел в этот странный и страшный мир. Пути назад нет. Судя по информации из КПК Кобзаря дорога назад отрезана минными полями, рядами колючей проволоки и пулеметами Объединенных сил независимых государств, отгородивших Зону от остальной части планеты.

Сейчас же приоритеты целей поменялись местами. Главным для меня стало выяснить, что же я такое есть на самом деле. Почему в критические моменты мое тело действует само, без участия сознания? И настолько успешно действует! И почему раньше я не задавался такими вопросами?

Я хмыкнул про себя.

Возможно, человеку свойственно заниматься самокопанием по мере того, как он накапливает информацию о внешнем мире. Все-таки порой сознание — крайне вредная штука. Не далее как минуту назад послушайся я его, глядишь, и валялся бы сейчас где-нибудь рядом со ржавым «Запорожцем», рисуя своими мозгами еще одно пятно на бетонном полу ангара.